Lewis Carroll.

Lewis Carroll was the pen-name of Charles L. Dodgson, the man, who wrote a famous book for children "Alice's Adwentures in Wonderland".
Charles L. Dodgson was born in England in 1832. He got his early education at a public school.Then he became a student of Oxford. Charles studied mathematics and later taught this subject in the same college.
Charles Dodgson had no famyly, but he loved children very much. He often visited his friend Mr. Liddell, who had a large family. There were three little girls in the family. One of them, Alice, was four years old. Dodgson liked Alice very much and he often told her interesting stories which he made up himself. Charles told Alice Liddell about the adventures of a little girl, and she liked the stories very much.
When Alice Liddell was about ten years old, she asked Charles to write down the stories for her, and he did so. He called the heroine of his book also Alice. This hand-written book had many pictures made by Charles himself. They were not very good pictures but the children liked them.
One day a friend of the Liddells, a writer, came to see the family. He saw the hand-written book made by Charles Dodgson and began to read it with great interest. He read the book to the end and said that it was good and that all the choldren in England must read it.
Charles decided to publish the book but he did not want to do it under his own name. So he took the pen-name of Lewis Carroll. The book came out in 1865 and all the people who read it liked it very much. Later the book was published in the United States, in France and in Wonderland" came out in 1923.
In England the book was published very many times during the author's life and you can always find it in the bookshops of today. "Alice's Adventures in Wonderland" is still a favorite children's book.

Льюис Кэрролл

Фото 1. Льюис Кэрролл.

Чарлз Лютвидж Доджсон (таково было настоящее имя Льюиса Кэрролла, неизменно настаивавшего на том, что "ж" в его фамилии должно писаться, хоть оно и не произносится) родился в небольшой деревушке Дэрсбери в графстве Чешир 27 января 1832 г. Он был старшим сыном скромного приходского священника Чарлза Доджсона и Фрэнсис Джейн Лютвидж. При крещении, как нередко бывало в те дни, ему дали два имени: первое, Чарлз - в честь отца, второе, Лютвидж - в честь матери {Впоследствии из этих двух имен путем двойной переверзии и возник его псевдоним: Кэрролл "перевел" их на латынь, получив "Каролус Людовикус", поменял местами и снова "перевел" на английский.}. Он рос в большой семье: у него было семеро сестер и три брата. Дети получили домашнее воспитание; обучал их закону божьему, языкам и основам естественных наук, "биографии" и "хронологии" отец. Чарлз Доджсон был человеком незаурядным: глубокая религиозность и университетская образованность сочетались в нем с той склонностью к эксцентрическому, которая нередко отличала в Англии духовных лиц.
Отец не только не подавлял в детях стремление к всевозможным играм и веселым затеям, но и всячески им содействовал. Изобретателем всех игр неизменно был Чарлз. Он придумал игру в "железную дорогу", в которую самозабвенно играло в саду все семейство. Игра была снабжена подробно разработанными "Правилами езды по железной дороге", составленными Чарлзом.
С помощью деревенского плотника Чарлз смастерил театр марионеток; он писал для него пьесы, которые сам и разыгрывал. Нередко, переодевшись факиром, он показывал взволнованной аудитории удивительные фокусы. Для своих младших братьев и сестер он "издавал" целую серию рукописных журналов, в которых все - "романы", забавные заметки из "естественной истории", стихи и "хроники" - сочинял сам. Он не только переписывал сам от первой до последней страницы своим мелким и четким почерком, но и иллюстрировал их собственными рисунками (он был неплохим рисовальщиком, хоть анатомия человеческого тела не давалась ему и в поздние годы), оформлял и переплетал.
Ученье давалось Чарлзу легко. Особый интерес он проявлял к математике и классическим языкам. В латинском стихосложении, занимавшем немаловажное место в школьной программе, он нередко выказывал пренебрежение к общепринятым правилам; правда, все его отклонения были всегда строго логически оправданы, что признавали даже его наставники. Вот что писал, по словам Коллингвуда, его воспитатель мистер Тейт в своем отзыве о четырнадцатилетнем Чарлзе: "При чтении вслух и в метрической композиции он часто сводит к нулю все представления Овидия или Вергилия о стихе. Более того, он с удивительным хитроумием подменяет обычные, описанные в грамматиках, окончания существительных и глаголов более точными аналогиями или более удобными формами собственного изобретения". Уже в эти годы в нем пробудился тот интерес к слову и к логическим, "выравнивающим" тенденциям в языке, которым будут позже отмечены сочинения Льюиса Кэрролла. Дальнейшая жизнь Чарлза Лютвиджа Доджсона связана с Оксфордом. Он окончил колледж Христовой церкви (Крайст Черч Колледж), один из старейших в Оксфорде, с отличием по двум факультетам, математике и классическим языкам - случай, редкий даже для тех далеких лет. В 1855 г. ему был предложен профессорский пост в его колледже, традиционным условием которого в те годы было принятие духовного сана и обет безбрачия. Если бы он решил жениться, ему пришлось бы оставить колледж. Последнее условие не волновало молодого математика, ибо он никогда не испытывал тяги к матримонии; однако какое-то время он откладывал принятие сана, ибо опасался, что ему из-за этого придется отказаться от страстно любимых им занятий - фотографии и посещения театра, - которые могли счесть слишком легкомысленными для духовного лица. В 1861 г. он принял сан диакона, что было лишь первым, промежуточным шагом. Однако изменения университетского статута избавили его от необходимости дальнейших шагов в этом направлении. Доктор Доджсон посвятил себя математике. Его перу принадлежат солидные труды - "Конспекты по плоской алгебраической геометрии" (1860), "Формулы плоской тригонометрии" (1861), "Элементарное руководство по теории детерминантов" (1867), "Алгебраическое обоснование 5-й книги Эвклида" (1874), "Эвклид и его современные соперники" (1879) и вышедшее в 1885 г. "Дополнение" к этой книге, которую сам Кэрролл считал основным трудом своей жизни. Современные историки науки отмечают глубокую традиционность этих книг. Совсем по-другому относятся они к логическим сочинениям Кэрролла - "Логической игре" (1887), "Символической логике" (1896) и парадоксальным логическим задачам, вошедшим посмертно в различные сборники. "Особой виртуозности, - пишут советские исследователи, - Кэрролл достиг в составлении (и решении) сложных логических задач, способных поставить в тупик не только неискушенного человека, но даже современную ЭВМ. Разработанные Кэрроллом методы позволяют навести порядок в, казалось бы, безнадежном хаосе посылок и получить ответ в считанные минуты. Несмотря на столь явное превосходство, методы Кэрролла не были оценены по достоинству, а имя его незаслуженно обойдено молчанием в книгах по истории логики"
Доктор Доджсон вел одинокий и строго упорядоченный образ жизни: лекции, математические занятия, прерываемые скромным ленчем - несколько глотков хереса и печенье, чтобы не нарушать ход мысли, - снова занятия, дальние прогулки (уже в преклонном возрасте по 17-18 миль в день), вечером обед за "высоким" преподавательским столом в колледже и снова занятия. Всю жизнь он страдал от заикания и робости; знакомств избегал; лекции читал ровным, механическим голосом. В университете он слыл педантом; был известен своими меморандумами и брошюрами, которые печатал и распространял за собственный счет по самым незначительным поводам. Он был Эксцентриком, чудаком - явление нередкое в английской университетской жизни. У него были собственные привычки и чудачества, которые, по меткому замечанию Эдит Ситвелл, суть не что иное, как "застывшие жесты", подчеркнутое "преувеличение отдельных поз, присущих жизни", иногда даже самой "обыденности" жизни.
Он писал множество писем - то все еще было время подробнейших корреспонденции, нередко между людьми, которые встречались совсем нечасто или даже не встречались никогда, хотя великая пора эпистолярного искусства XVII и XVIII вв. давно отошла в прошлое. В отличие от своих современников, однако, он завел специальный журнал, в котором отмечал все посланные и полученные им письма, разработав сложную систему прямых и обратных ссылок. Впоследствии он описал эту систему в брошюре с необычным названием: "Восемь-девять мудрых слов о том, как писать письма" (Eight or Nine Wise Words About Letter Writing). За 37 лет - он начал вести свой журнал в 1861 г. - он отправил 98721 письмо (последнее было отправлено за неделю до смерти). Перед тем, как сесть за письмо, он тщательно выбирал лист бумаги - такого формата, чтобы исписать его полностью, и аккуратно заполнял его, строчку за строчкой, своим каллиграфическим почерком. Он вел дневник, в который вносил мельчайшие подробности обыденного течения своей жизни - однако о вещах глубоких и потаенных, о том, что порой прорывается, словно вздох, в его детских книжках - раздумья о жизни и смерти, о боге, науке и литературе, о своих привязанностях и неосуществленных мечтах, об одиночестве и тоске, - он не писал ни слова. Доктор Доджсон страдал бессонницей. По ночам, лежа без сна в постели, он придумывал, чтобы отвлечься от грустных мыслей, "полуночные задачи" - алгебраические и геометрические головоломки - и решал их в темноте. Невольно вспоминается сцена из "Зазеркалья". "И все-таки здесь очень одиноко!" - говорит Алиса, заливаясь слезами. - "Ах, умоляю тебя, не надо! - отвечает Белая Королева, ломая в отчаянье руки. - Подумай о том, сколько в тебе росту! Подумай о том, сколько ты сегодня прошла! Подумай о том, который сейчас час! Подумай о чем угодно - только не плачь!" - "Разве когда думаешь - не плачешь?" - спрашивает Алиса. "Конечно, нет, - отвечает Королева. - Разве можно делать две веши сразу?"

Фото 2. Алиса Лидделл.

В ранней юности Доджсон мечтал стать художником. Он много рисовал - карандашом или углем, иллюстрируя собственные юношеские опыты. В 1855 г. - год получения профессуры в Оксфорде - он послал серию своих рисунков в "Юмористическое приложение к "Таймс"". Редакция их отвергла. Тогда Доджсон обратился к фотографии. Он купил фотографический аппарат и всерьез занялся этим сложным по тем временам делом: фотографии снимались с огромной выдержкой, на стеклянные пластинки, покрытые коллодиевым раствором, которые нужно было проявлять немедленно после съемки. Доджсон занимался фотографией самозабвенно и достиг больших успехов в этом трудном искусстве.
Однако больше всего доктор Доджсон любил детей. Чуждаясь взрослых, чувствуя себя с ними тяжело и скованно, мучительно заикаясь, порой не будучи в состоянии вымолвить ни слова, он становился необычайно веселым и Занимательным собеседником, стоило ему оказаться в обществе детей. "Не понимаю, как можно не любить детей, - писал он в одном из своих писем, - они составляют три четверти моей жизни". Он совершал с ними долгие прогулки, водил их в театр, приглашал в гости, развлекал специально придуманными для них рассказами, которые обычно сопровождались быстрыми выразительными зарисовками, которые он делал по ходу рассказа. Интересно свидетельство одной из его маленьких приятельниц, Изы Боумен, исполнявшей роль Алисы в спектакле 1888 г. Как-то доктор Доджсон взял ее посмотреть панораму Ниагарского водопада. На переднем плане стояла фигура пса в натуральную величину. Доджсон принялся убеждать Изу, что пес этот живой, только его как следует выдрессировали, приучив стоять часами без движения. Он говорил Изе, что, если подождать подольше, можно увидеть, как служитель приносит псу кость, и что через день этого беднягу отпускают ненадолго погулять. В панораме его на это время заменяет брат - весьма беспокойное и не отличающееся особой выдержкой животное. Однажды, увидав у какой-то девочки в толпе зрителей бутерброд в руке, этот непоседа выскочил с громким лаем из панорамы. Тут Доджсон запнулся и начал заикаться: он увидел, что вокруг него собралась небольшая толпа детей и взрослых, с восторгом слушавших его рассказ. Смущенный и растерянный, Доджсон поспешил увести Изу. Этот эпизод весьма характерен. Толчком к творческому импульсу для Кэрролла неизменно служила игра, непосредственное, живое общение с детьми. Его лучшие произведения - обе сказки об Алисе, стихотворения - возникли как импровизации, хотя впоследствии и дорабатывались весьма значительно. Как только исчезал момент игры, писатель начинал "заикаться", произведение его теряло оригинальность и целостность.
Доджсон лишь раз выезжал за пределы Англии. Летом 1867 г. вместе со своим другом ректором Лиддоном он отправился в Россию - весьма необычное по тем временам путешествие. Посетив по дороге Кале, Брюссель, Потсдам, Данциг, Кенигсберг, он провел в России месяц - с 26 июля по 26 августа - и вернулся в Англию через Вильно, Варшаву, Эмс, Париж. В России Доджсон побывал в Петербурге и его окрестностях, Москве, Сергиеве и съездил на ярмарку в Нижний Новгород. Свои впечатления он кратко записывал в "Русском дневнике" {L. Carroll. Journal of a Tour in Russia in 1867. The Works of Lewis Carroll. Ed. and intr. by R. L. Green. Feltham, 1965, pp. 965-1006. Дневник не предназначался Кэрроллом для публикации; записи в нем носят характер сугубо частный, "на память". Он увидел свет лишь в 1935 г.}. Доджсон был плохо подготовлен к этому путешествию - он не знал языка, не был знаком ни с русской литературой и историей, ни с современным состоянием умов. Поневоле его впечатления от России весьма ограниченны - он не был вхож в русские семьи: ему приходилось полагаться на случайных попутчиков, знавших язык, - англичан, живущих в России, представителей фирмы "Мюр и Мерилиз", духовных лиц, принимавших ректора Лиддона. Впрочем, он мало склонен к обобщениям с чужих слов и в основном фиксирует в дневнике личные наблюдения. Вот как он описывает свое первое впечатление от Петербурга: "Мы едва успели немного прогуляться после обеда; все удивительно и ново вокруг. Необычайная ширина улиц (даже второстепенные шире любых в Лондоне), крошечные дрожки, бешено - шныряющие вокруг, ничуть не заботясь о безопасности пешеходов (мы скоро поняли, что тут должно смотреть в оба, ибо они и не подумают крикнуть, как бы близко к тебе ни подъехали), огромные и яркие вывески магазинов, гигантские церкви с голубыми куполами в золотых звездах, загадочный гомон толпы - все удивляло и поражало нас во время этой первой прогулки по Петербургу" {Ibid., pp. 977-978.}. Он восхищается благородными пропорциями "удивительного града", его архитектурой, "бесценными коллекциями" Эрмитажа - голландцами, Мурильо, Тицианом и "Святым семейством" Рафаэля в овале, "более других запавшей мне в память картиной", как пишет Кэрролл. Подробно описывает Петергоф, расположение его аллей и скульптур, "разнообразием и безукоризненным сочетанием красок и природы и искусства затмевающих парки Сан-Суси", и заканчивает словами: "Все это далеко не передает того, что мы там видели, но будет служить мне хоть отдаленным напоминанием" {Ibid., pp. 981-982.}. Москва с ее "коническими башнями", которые выступают друг из друга, "наподобие раскрытого телескопа", с "огромными позолоченными куполами церквей, где, словно в зеркале, отражается перевернутый город", Воробьевы горы, откуда, как вспоминает Кэрролл, глядел впервые на город Наполеон, церемония венчания, столь непохожая на англиканский обряд, "удивительный эффект" церковного пения - все поражает его воображение не меньше, чем "город гигантов" Петербург. Он наблюдает уличные сценки, вслушивается в звучание незнакомого языка, записывает русскими буквами отдельные имена и слова, расшифровывает с помощью карманного словаря театральные программки, вывески и меню. Верный своим привязанностям, он посещает Малый театр и театр в Нижнем Новгороде, восхищается "первоклассной игрой актеров", особенно отмечая Ленского и Соронину, имена которых вписывает в дневник по-русски.
Больше Кэрролл не выезжал за пределы Англии. Изредка он бывал в Лондоне, где продолжал также внимательно следить за театральными постановками; каникулы он проводил обычно в Гилфорде, где жили его сестры. Там он и умер 14 января 1898 г. На гилфордском кладбище над его могилой стоит простой белый крест. На родине Кэрролла, в деревенской церкви Дэрсбери есть витраж, где рядом с задумчивым Додо стоит Алиса, а вокруг теснятся Белый Кролик, Болванщик, Мартовский Заяц, Чеширский Кот и другие.

"Алиса в Стране чудес и Зазеркалье"
Демурова Н.М.
(Полный текст можно прочитать здесь )

Alice’s Adwentures in Wonderland

Through the looking glass

Приключения Алисы в стране чудес (Пер.Н.М.Демуровой)(с иллюстрациями)

Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер.Н.М.Демуровой) (с иллюстрациями)

Раскраски:
Alice
Humpty-Dumpty